Алекса́ндр Дми́триевич Шме́ман (13 сентября 1921, Таллин, Эстония — 13 декабря 1983, Крествуд, Йонкерс, штат Нью-Йорк) — священнослужитель Православной церкви в Америке, протопресвитер; богослов, автор ряда книг.
Основные труды протопресвитера Александра Шмемана посвящены литургическому богословию (особое внимание он уделял таинству Евхаристии); книга «Исторический путь православия» носит церковно-исторический характер. Книги протопресвитера Александра Шмемана переводились на различные языки — английский, французский, голландский, они получили весьма широкое распространение в России в 1990-е годы и в последующий период.
В 2002 года на английском (перевод отрывка с русского), а в 2005 года на русском языке были опубликованы дневники протопресвитера Александра Шмемана, которые содержали точку зрения автора на многие процессы, происходившие в православии в XX веке.
По мнению католического священника Роберта Тафта: «О. Александр был харизматичный и очень красивый человек, очень выразительный. Резонанс, который по сей день вызывают его немногочисленные работы, я назвал бы „феноменом Шмемана“. В наши дни практически невозможно услышать лекцию о Литургии или о современной жизни без единой цитаты из Шмемана. Ему действительно нет равных в этом отношении»[2].
__________
Вчера после обедни у нас И.О. из Оксфорда, милейшая и симпатичнейшая. Разговоры сплошь об их оксфордской церкви, о греках, о священниках, о той, одним словом, "церковности", к которой я все сильнее испытываю настоящую аллергию. Как можно всем этим жить? Да еще с таким упоением. Потом, по хладнокровном размышлении, понимаешь, конечно: нужна церковь, нужна вся эта черная работа и неизбежно все это "человеческое, слишком человеческое…". Но остается мучительный осадок и привкус. Больная религиозность. И все эти побеги – кто в Византию, кто в "Добротолюбие", кто на остров Патмос, кто в иконы… Православие сейчас – это что-то вроде супермаркета. Каждый выбирает, что хочет: эпоху, стиль, identification. Невозможность быть самим собой. Все "стилизовано" – при отсутствии стиля, который всегда создает единство. Грустное чувство: то, что мне в Православии кажется единственно важным и ценным, как-то мало чувствуется другими. А вся историческая чешуя привлекает и принимается с восторгом. "Дети, берегите себя от идолов!" Но иногда кажется, что само Православие заросло идолами. Любовь к прошлому всегда ведет к идолопоклонству, а только этим прошлым или, вернее, множеством "прошлых" православные часто живут. В них прочно сидит старообрядец.
Среда, 23 января 1974
Состояние уныния. Не личного – "лично" я могу смело и безоговорочно считать себя очень счастливым человеком: семья, дети и т.п. А по отношению к Церкви, ее состоянию, моей деятельности. Я становлюсь, мне кажется, "аллергичен" к той церковности и той религиозности, которые наполняют Церковь и церковную жизнь и которые мне все больше и больше представляются глубочайшими извращениями христианства и Православия. Между тем только об этом, только в этом вся моя "деятельность", засасывающая бесконечными звонками, письмами, разговорами, собраниями. Все это вне подлинной реальности: Бога, человека, мира, жизни. Душа буквально плачет о другом. Уныние же оттого, что никакого выхода я не вижу. Уйти? Но куда? Я не могу уйти от Церкви, ибо это моя жизнь. Но, оставаясь в том положении, в котором нахожусь, я не могу служить ей так, как я понимаю это служение. Я верю, что Православие – истина и спасение, и содрогаюсь от того, что предлагают под видом Православия, от того, что любят, чем живут, в чем видят "православие" сами православные, даже лучшие, бескорыстные среди них. "Спаси себя, и спасутся кругом тебя тысячи"[165] . Но ведь спастись же каждый должен по-своему, спасение каждого в исполнении того, к чему он призван. А если сами условия жизни как раз этого спасения и не позволяют? Если вся деятельность в постоянном отрицании того уровня, на котором одном это спасение возможно?
Читать дневники Шмемана полностью
